– «Ветер пустыни», – отозвался тот, не задумываясь. На досуге барон Торский сам любил побаловаться составлением душистых бальзамов, – искусство, которому обучил его привезенный из Куша черный раб, – и не без оснований считал, что достиг в этом деле определенных успехов. На каждый случай и настроение у него были любимые запахи, и сейчас он счел, что суховатый, резкий «Ветер» отразит его мироощущение наилучшим образом.
Суровая немногословная решительность, – таков был его душевный настрой перед встречей с принцем Нумедидесом.
Наконец, посланник переоделся в официальное платье, соответствующее рангу: узкий черный вамс, обтягивающий фигуру, с широкой открытой горловиной, дабы подчеркнуть мускулистость шеи и плеч; длинные штаны-чулки и туфли с острыми носками; набросил на плечи горчичного цвета плащ, в тон ромбовидным вставкам на рукавах, и подпоясался желтым шелковым кушаком – символом посольского достоинства.
Решив не злоупотреблять украшениями, он надел лишь камею с гербом Немедии.
Поколебавшись, барон осторожно, чтобы не помять прическу, возложил на голову широкий барет, украшенный беркучьими перьями. В присутствии венценосца в закрытых помещениях не полагалось носить головные уборы – но Нумедидес еще не король, и Амальрик хотел напомнить ему об этом, решив не снимать барет ни в коем случае.
А что лучше взять из оружия: тонкий парадный меч или боевой палаш? Пожалуй палаш будет слишком вычурно смотреться и сразу броситься в глаза Его Нахальному Высочеству. Чего доброго, тот еще подумает, что он, барон Торский, испугался. Да, возьмем декоративный меч. Конечно, в бою от этой позолоченной железяки мало проку – но едва ли ему придется драться сегодня. Так что пусть красуется на бедре – протокол есть протокол. Что еще? Может, шип мероанского ядозуба? Маленький, незаметный, пусть покоится до поры до времени в шагреневом чехольчике в кармане. Хорошо бы царапнуть им Нумедидеса и посмотреть, как тот будет корчиться, когда почувствует, что кости его превращаются в студень. Соблазнительно – но пока не время!
«Все идет как задумано! Пусть этот жирный хряк своевольничает, но все идет как задумано», – напомнил он себе, однако шип все же сунул в карман.
Лишним не будет.
У него было чувство, что их встреча с принцем не станет свиданием друзей или собратьев по заговору, но скорее поединком воли и хитрости, и решил подготовиться к ней наилучшим образом.
Затем, кликнув троих слуг, двое из которых должны были нести факелы, освещая путь, третий же – возвещать ранг и имя идущего, – в точном соответствии с протоколом, – немедийский дуайен Амальрик, барон Торский покинул свои покои в королевском замке Тарантии.
В апартаментах принца оказалось неожиданно натоплено и душно. Кроме того, там витал странный аромат, точно недавно курились благовония, однако сколь ни искушен был в различного рода запахах немедиец, он никак не мог понять его происхождения, пока наконец не осознал, что в комнатах слабо пахло влажной палой листвой, точно в гуще леса, и еще как будто бы тленом и сырой землей, – и столь неожиданным показалось это здесь, в дворцовых покоях, в городе, что он даже поежился, то ли от отвращения, то ли от внезапно нахлынувшей тревоги.
Он огляделся по сторонам в приемной, где оставил его дожидаться принц (у Нумедидеса это, похоже, входило в привычку), но, насколько он помнил, здесь почти ничего не изменилось, все стояло на тех же местах, что и прежде, и это почему-то удивило его.
Утонченное чутье адепта Черного Кречета настойчиво твердило об опасности, но пока он не мог установить ни источника, ни вида угрозы, и это заставляло Амальрика держаться настороже. Он даже пожалел на мгновение, что этикет не позволил взять с собой волкодава Вилера. Едва ли пес чем-то помог бы ему сейчас, но с ним барон чувствовал себя как-то спокойнее.
Но вот слуга пригласил его войти.
Принц Нумедидес поднялся ему навстречу. Немедиец сразу отметил, как плохо тот выглядит, – лицо отекшее, покрыто испариной, нездоровый блеск в глазах… Впрочем, если учесть жару, что царила в помещении, – по сравнению с этой комнатой в приемной был просто лютый холод, – это было неудивительно.
И запах… здесь он был еще сильнее.
Лишь усилием воли Амальрику удалось подавить тошноту. И голос его, на безупречном лэйо, прозвучал сдавленно, словно чужой.
– Я благодарен Вашему Высочеству за то, что вы соизволили принять меня в столь поздний час. Надеюсь, поводом к приглашению не стали какие-то неприятности или дурные вести. – Искоса наблюдая за Нумедидесом, посланник заметил, как вытянулось у того лицо от столь официального тона. – Что касается меня, то я всегда готов служить Вашему Высочеству в меру моих скромных возможностей.
– А… Да… Хм-м, разумеется, барон… – Похоже, принцу было нелегко сосредоточиться. Взгляд его блуждал в пространстве, ни на чем не задерживаясь, на оплывшей физиономии застыла болезненная гримаса. – Я рад… Рад видеть вас. Не угодно ли присесть.
Они опустились в кресла, при этом Амальрик с удивлением отметил, что Нумедидес поспешил занять то, что стояло ближе к камину.
– Не хотите ли чего-нибудь выпить?
Пить барону не хотелось, однако отказываться было бы недипломатично.
– С удовольствием, Ваше Высочество. Принц кликнул слуг.
Некоторое время, в ожидании, пока их оставят наедине, оба молчали. Барон Торский отпил немного вина из бокала и отставил его в сторону. Принц же свой кубок осушил до дна. Наконец, решив, что молчание слишком затянулось, немедиец подал голос:
– Позволено ли мне будет узнать, как здоровье Вашего Высочества?
Нумедидес каркающе засмеялся, безумным глазом подмигивая Амальрику.
– Да вы шутник, барон! Мне ли не знать, что все новости в этой стране вы всегда узнаете первым. Не удивлюсь, если придворные лекари первым делом бегут с докладом к вам, а не ко мне!
Хорошо, если он и вправду так думает…
– Боюсь, вы переоцениваете мои способности, принц. В действительности, мне известно куда меньше, чем последнему из ваших придворных. После кончины короля Аквилонии они точно сговорились избегать меня. Уж не стал ли я жертвой наговора – или монаршей немилости?
Это был рискованный пробный шар, от которого, к тому же, Амальрик не ожидал особого толку, однако отношения их с Нумедидесом перешли уже ту грань, когда еще уместны недомолвки и полутона. Смерть короля все перевернула, и Нумедидес – это было ясно и слепому, – готовился захватить власть, не считаясь ни с какими преградами. Основное препятствие в лице своего кузена, впрочем, он уже успешно преодолел… но если он рассчитывал таким же образом оттереть в сторону и Амальрика Торского, то, пожалуй, самое время было показать ему, что он просчитался.